Как часто можно слышать о недопустимости в отечественном правопорядке – судебного прецедента! И правы те, кто утверждают об отсутствии среди источников права такой правовой формы. Однако, в чем смысл такого утверждения, когда суды повсеместно руководствуются разъяснения Высоких судов, закрепленных Пленумами и Президиумами.
Да, конечно, можно с уверенностью сказать, что такие разъяснения не являются новой формой, а лишь раскрывают действующую, то есть, направлены только лишь на формирование практики применения законодательства, в чем и проявляет себя диспозиция о единообразии в применении и толкование правовых норм, однако это лишь предлог.
В данной статье содержится наблюдение об изменении правового подхода в вопросе применения правила исковой давности по требованию об оспаривании реестровой записи.
В прекрасном и теперь уже таком далеком прошлом, в практике судов, был выработан подход касательно вопроса применения законодательства по требованию о признании отсутствующим права, которое было зарегистрировано.
Судами исследовалась, прежде всего, правовая природа притязаний истца, будь то негаторный иск, либо же требование, заявленное лицом не владеющим.
Суды следовали тому, что исковая давность не применима в случае, когда вещно-правовое требование не имеет связи с лишением владения объектом притязания. В обстоятельствах утраты владения, судам было рекомендовано при определении момента исчисления срока, руководствоваться тем, в какой момент истец узнал (должен был узнать) о нарушении своих прав и субъекте такого нарушения. (Пост. Президиума ВАС РФ — от 04 сентября 2012 г. N 3809/12, от 17 апреля 2013 г. N ВАС-17630/12).
Согласно с позицией, сформулированной Высшим арбитражным судом РФ в п. 12 информационного письма Президиума от 15.01.2013 г. N 153, исковая давность не применяется лишь к требованиям владеющих и реестровых собственников, однако не владеющее лицо было обречено на отрицательный исход рассмотрения дела.
Обращает на себя внимание то, что многочисленные объекты строительства остались за их собственниками благодаря данному подходу высшего арбитража. Органы публичной власти, компетентные в сфере распределения благ, были вынуждены считаться с собственными ошибками градостроительной политики начала эпохи становления демократического государства.
Между тем, времена, когда амбиции публичной власти были скорректированы и умерены оком правосудия, прошли, иск о признании отсутствующим права (обременения) был отнесен к числу негаторных притязаний (пункт 7 Пост. ВС РФ от 29.09.2015 г. N 43)
В подобном контексте можно заметить скрытый посыл, закрепленный в совместной позиции Пленумов Верховного и Высшего арбитражного судов РФ (п.29 Постановления № 10/22 от 29.04.2010) согласно которому, лица, право собственности или законное владение которых нарушается сохранением объектов, не являющихся недвижимым имуществом, могут обратиться в суд с требованием устранить нарушения права, не соединенные с лишением владения (статья 304 ГК РФ).
Смысл данного определения уясняется при понимании того, что, как правило, рассматриваемый способ защиты применяется к правоотношениям, у сторон которого нет единого мнения относительно правовой квалификации объекта спора, то есть, требующий защиты права истец ссылается на то, что объект реестровой записи является движимой вещью.
Точку в этом вопросе, и беспомощность предпринимательской касты перед публичным надзором, определило разъяснение Верховного Суда о том, что иск о признании права на объект, который не обладает признаками недвижимой вещи, но права на который зарегистрированы как на недвижимость отсутствующим, является разновидностью негаторного иска. Пропуск исковой давности по такому требованию не наступает (обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2016) Утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 13 апреля 2016 года).
Ещё по теме «признание права отсутствующим»: